Я успела его простить

После окончания педучилища я вернулась в родной городок учительствовать. Вся моя жизнь распределилась между уроками в школе и подготовкой к ним дома. Ну, еще разные домашние заботы… А по субботам мы с подругой Машей бегали на танцы в заводской клуб да иногда ходили в кино — вот и все развлечения. Мария была красавицей: волнистые    каштановые    волосы рассыпались по плечам, глаза огромные, зеленые. Ресницы черные-чернющие — никакой туши не требуется. Все парни за ней увивались. А я всегда была в ее тени. Училка-худышка, серая мышка.

Жили мы с мамой и бабушкой очень бедно, разносолами не избалованы. С чего бы цвести красоте? И хотя мне было всего двадцать с небольшим, я еще ни разу по-настоящему с парнем не встречалась. Да и не влюблялась. Некогда было.

В тот день, помню, шли мы с Машей на рынок, болтали о том о сем. Вдруг Машка хватает меня за руку.

— Ой, Дуся, сейчас упаду! Это же Борис! Неужели вернулся?

— Какой Борис?

— Боже, Дуся, ты где живешь? Бориса не помнишь? Да он как в армию ушел, у нас тут скукотища смертная настала! — захлебывалась от восторга подруга.

А парень тем временем подошел к нам, приветливо улыбаясь.

— Здравствуй, Боренька, — сладко запела Машка. Ох, умела она мужской пол сгибать к своим стройным ножкам! — Отслужил уже? Насовсем приехал?

— Да, насовсем. Хватит по чужим краям мотаться! — усмехнулся Борис и посмотрел на меня. Заглянула я в его глаза и… пропала на пятьдесят лет. Правда, в тот миг я этого еще не знала. — Маша, познакомь меня со своей красивой подругой, — попросил Борис.

Маша недоуменно пожала плечиками. Интересно, на что? На слово «красивая»?

— Да это Дусенька Козлова! Неужели не узнал? Она у нас теперь учительствует!

Они продолжали болтать об общих знакомых, только смотрел Борис в основном на меня, хоть я и помалкивала, как обычно рядом с Марией. А та раскидывала сети, ловила сердце красавчика.

— Боречка, а ты на танцы сегодня придешь? А то из наших никто вальс нормально танцевать не умеет, да и танго тоже.

— Приду, если Дуся пообещает со мной вальс     танцевать, — а сам этак пристально в глаза мне заглядывает. В общем, так началась наша история. Несмотря на все Машины ухищрения, танцевал Боря в тот вечер только со мной и провожал меня после танцев.

На следующий день в кино пригласил. После фильма уговорил встретиться в понедельник вечером. И во вторник… Машка шипела: «Ты с ума сошла! Борька же известный гуляка! Донжуан! Ловелас! Казанова! Как ты могла влюбиться в такого человека? Ты же положительная, скромная…»

Я только улыбалась в ответ на эти восклицания, подозревая, что моя Маруся сама была не прочь завести серьезные отношения с донжуаном. Тогда подруга вытащила из рукава главный козырь:

— Борька выпивает! Хочешь жить с пьяницей? — воскликнула пафосно.

— Подумаешь, пару рюмок в праздник! — отмахнулась я от предостережений.

Мы с Борей поженились ранней весной. А осенью у нас уже родилась Анечка.

Муж в дочке души не чаял: играл с ней, вставал по ночам. Аня много болела. Папа мог целую ночь носить ее на руках — так малышка меньше кашляла. А утром шел на работу.

Казалось бы, чего мне еще желать? Любящий муж, любящий отец. Увы, Марусины пророчества оправдывались: все чаще он после работы захаживал с дружками в забегаловку у вокзала на кружечку пивка. Только одной кружкой пива дело не ограничивалось: в пивко добавлялась водочка…

Выпив, Боря терял над собой контроль: становился агрессивным, ревнивым, ко всему придирался. Однажды вернулся домой пьяный и устроил скандал за «свинарник в квартире». Никакого «свинарника» не было, но ему, видно, нужен был повод для ссоры. Я неосторожно начала спорить. — Ты что-то разговорчивая стала, — заявил муж и толкнул меня так, что я отлетела и ударилась головой о шкаф.

Из рассеченной брови хлынула кровь. Заплакала Анечка. Дочка подбежала ко мне, стала обнимать, размазывая кровь по моему и своему лицу. От этой картины Борька мгновенно протрезвел, перепугался и бросился к нам. Мы поехали в травмопункт: не могли остановить кровь, и бровь пришлось зашивать. На какое-то время в семье настали мир и тишина. А потом все снова вернулось на круги своя. Маруся сочувственно вздыхала: — Я же тебя предупреждала… Но теперь я уже была умной! Городок наш маленький, от завода, где работал Боря, до нашего дома всей дороги — пятнадцать минут пешком. Если через полчаса после окончания смены мужа не было дома — все, значит, пошел «на пивко». Я одевала Анечку и уходила из дому. Гуляли по улице, заходили к подругам или к маме. Возвращались ночью, осторожно открывая двери…

Борька, как правило, уже спал. Наутро он чувствовал себя виноватым. Приходил домой пораньше, приносил что-нибудь вкусное, помогал мне на кухне и по дому, играл с дочкой. Это был его способ попросить прощения. Произнести слово «прости» он не мог. Оно просто застревало у Борьки в горле.

На несколько дней в доме воцарялась идиллия. А потом снова пивко с водочкой, друзья и наш с дочкой побег к соседям от греха подальше.

Почему я не бросила его? Наверное, потому что помнила мужа другим: ласковым, нежным, заботливым. Потому что во времена затишья, обнимая меня в постели, он шептал: «Дуняша, как хорошо, что ты у меня есть!» За эти слова прощала ему все грехи. Любила очень сильно. Боже, как же я его любила! Сейчас кажется, что любила даже пьяного, злобного, невменяемого… Годы шли… У нас появился Антоша. Сыном Боря гордился, как самым главным своим достижением. Я изо всех сил старалась быть хорошей мамой и давать детям столько любви, сколько могла. А еще пыталась защищать их от гнева отца. За это сама не раз получала. Но, надо отдать должное, ребят Борька ни разу и пальцем не тронул.

Шло время, дети росли. Мне не удалось оградить их от ошибок. Аня в семнадцать лет влюбилась и выскочила замуж. Но ее брак не был продолжительным. Она неоднократно пыталась устроить свою судьбу, построить семью, мужчины в ее жизни мелькали с невероятной скоростью, а счастья все не было. Сын, вернувшись из армии, поступил на тот же завод, где работал Боря. Женился. Казалось, все хорошо, но забегаловка с «пивком» по-прежнему стояла на углу у вокзала, и теперь Борька заходил туда не один, а с Антошкой. Не помогали ни увещевания, ни скандалы.

И только когда жена пригрозила Антону, что уйдет и детей ему никогда не видать, он опомнился. И я смогла хоть с этим вздохнуть свободнее. А Борьку, наверное, ничто не исправит. Выпив, он по-прежнему злился, пытался затеять скандал, издевался. Доводил меня до слез. Однажды Аня, ставшая свидетельницей очередной ссоры, сказала:

— Мама, да разведись ты с ним! Что ж ты терпишь всю жизнь этот кошмар! Хоть он и отец мне, но я его иногда просто ненавижу за то, что делает, за то, как мы в детстве боялись и убегали от его пьяных выходок!

— Развод ничего не изменит, — ответила я хмуро. — Мне все равно некуда идти. Придется жить с ним вместе, только в разных комнатах. Легче от этого никому не станет.

— Разменяете вашу квартиру! Покой дороже всего!

И я решилась. После очередного скандала собрала Борькины вещи и выставила на лестничную площадку. В тот день, следующий после пьянки, как обычно, муж пришел почти трезвый. Видно, только пивом I ограничился. А тут сюрприз: чемодан на лестнице и новый замок в двери. Боря орал, стучал в дверь ногами, матерился так, что вороны с деревьев попадали. Соседи вызвали милицию. Только увидев людей в форме, муж успокоился. Пообещал вести себя смирно.

Я открыла дверь. Он затащил чемодан в кухню, сел у стола в полной растерянности.

— Не хочу больше с тобой жить! Хватит! Мы разводимся. — заявила я, ставя перед ним тарелку с супом. — Ешь, чего смотришь!

— Жить вместе не хочешь, а кормишь чего?

— Из милосердия.

— Дуняша, давай помиримся, — попросил Боря жалобно. — Ну какой развод на старости лет? Перед людьми  стыдно.

Дети взрослые, внуки… Я пить больше не буду, обещаю. Не знаю, почему я поверила. С того дня наша жизнь изменилась. Мы снова были счастливы, как в первый год нашего брака. Все удивлялись, а я хотела верить, что муж стал другим, одумался, и очень хотела забыть все обиды. Но идиллия продолжалась недолго, потому что сложно изменить характер человека. Со временем в нашем доме снова появились спиртное и оскорбления. Я пыталась это терпеть, но в конце концов не выдержала. Зачем мне формальности? Просто взяла свои вещи и уехала жить к сестре. Борька вопил вслед: «Скатертью дорога! Приползешь еще!» Когда я получила «свободу», у меня были пятьдесят девять лет за спиной и нищенская пенсия, заработанная за тридцать два года тяжелой работы. Мне пришлось устраивать свою жизнь сначала. Хотелось забыть все, вернуть душевный покой, и это практически удалось…

Поселилась у сестры, которая давно развелась. Вместе нам жилось не так трудно и одиноко. Я была почти счастлива. Но однажды мне позвонила дочь с плохой вестью: «Папа очень болен. С ним совсем плохо… Он в больнице». Сердце сжалось от нехороших предчувствий. Поехала к нему. Высохший сморщенный старик на больничной койке не был похож на моего пышущего здоровьем жизнерадостного Борьку. Когда он меня увидел, по дряблым щекам потекли слезы. Я не колебалась ни минуты. Не могла оставить мужа в беде — ухаживала за ним в последние месяцы его жизни: готовила и носила в больницу еду, подолгу сидела рядом. Мы разговаривали, вспоминали наше прошлое. Почему-то все плохое стало казаться блеклым, неважным. Зато светлые моменты вдруг приобрели новое значение. Ведь они у нас были!

Потом Борю выписали домой. Мы оба понимали: это конец. Когда приехали из больницы, он с удивлением смотрел на мои вещи в квартире, не веря собственным глазам. «Ты не уйдешь больше, Дуняша?»

Вернулась ли любовь? Сама не знаю. Я предпочитаю называть это сочувствием, верностью, долгом… Если я и любила его, то как ближнего — бедного больного человека, который нуждается в помощи… Помню, как сидела возле его кровати и читала ему газету, а он схватил меня за руку. Как-то так судорожно…

— У тебя что-то болит? — спросила я. — Накапать сердечного?

— Что там боль… Наверное, это мое наказание… За то, что я испортил тебе жизнь. Знаю, что был тебе плохим мужем, но… Я любил тебя. Ты меня простишь? Прости меня, Дуняша… Никогда не предполагала, что Боря может сказать что-то подобное. Мне стало его жалко. Он держал мою руку и гладил ее. С такой прощальной нежностью… А утром его не стало.

Может, это странно, но… мне его не хватает. Веселого красивого парня с яркими глазами. С течением времени в памяти остаются только хорошие моменты. Потому что настоящая любовь не помнит зла…

Комментарии запрещены.