WOMEN'S PLANS - журнал для женщин

Уже точно и не припомню, пожалуй, когда именно начали массово строить у нас замки и дворцы богатые горожане. Наверное, лет пятнадцать-двадцать назад. Раньше было село как село, а теперь не поймешь что. Словно человек, сверху одетый в смокинг и рубашку с галстуком бабочкой, а внизу — в ватные штаны и кирзачи. Или наоборот: вверху — телогрейка, а под ней — брюки от Армани и лаковые штиблеты! Сплошная неразбериха или, как говорит наша библиотекарша, Тося, эклектика.

Прежде только столичные жители в отношении приезжих говорили: «Понаехали…» Презрительно так, растягивая гласные: «понае-е-ехали тут…» А теперь и у нас произносят с теми же самыми интонациями, неумело маскируя презрительностью самую обыкновенную зависть. Понаехали — и понастроили. Дворцов и замков, от которых за километр пахнет большими деньгами. Это нам, «аборигенам», чтобы добраться до города, нужно сначала полчаса пешком до станции, а потом еще час трястись электричкой. А конкистадоры (опять же Тосино словцо), которые сюда из-за природы и чистого здорового воздуха перебрались, садятся в свои скоростные иномарки и- фьюить… Через полчаса уже в офисе! Такая вот эклектика… Одни такие «понаехавшие» по соседству с нашим домом свои хоромы отгрохали. Двухметровым забором участок огородили, но мне с мансарды все равно видно, что там у них делается. Не то чтобы специально подглядываю — ничего подобного! Только глаза ведь не закроешь и окно досками не забьешь — нет-нет да и посмотрю на то, как новые соседи живут-поживают… Хорошо живут. В смысле богато. А так не очень: ругаются друг с другом часто. То хозяева между собой, то с дочкой красивой избалованной девицей лет двадцати. Мне не слышно, конечно, что именно они говорят, но ведь и по лицам, и по жестам понятно — ссорятся. Я всегда придерживалась правила: с соседями надо жить дружно. В друзья к новым не набивалась, но вежливость поначалу соблюдала. Когда, например, шла по улице, а кто-нибудь из них в это время к своим воротам подъезжал (у каждого своя машина), то обязательно приветливо здоровалась. .. И ни разу никто из состоятельной троицы мне не ответил. Только взглядом мазнут (как по пустому месту), и все! И с остальными жителями улицы они вели себя точно так же. В итоге все пришли к выводу, что это заносчивые гордецы. Тося охарактеризовала их поведение книжным словцом «снобизм», а соседский шестнадцатилетний Пашка — фразой «столичные понты». Придя к выводу, что добрососедские отношения с новоприбывшей троицей установить не удастся, я выбросила их из головы. Живут себе рядом и живут! А у меня своих забот полон рот, чтобы еще о них думать… Забот действительно хватает: на мне ведь и дом, и огород, и магазин. .. Муж ведает поставками и ведет бухгалтерию, а я за прилавком стою. Со мной еще одна местная женщина работала, но в мае она ушла в декрет, а буквально на следующий день… …Я расставляла товар на полках, готовясь к началу трудового дня. Над дверью звякнул колокольчик, и на пороге появилась дочка моих соседей — тех самых, что за двухметровым забором обитают. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась девушка и подошла поближе. Я так удивилась! За тот год, что она и ее родители живут у нас в селе, никто из них ни разу не отоваривался в моем магазине. Мелковат для таких господ — наверняка покупали продукты в городском супермаркете.

— Здравствуйте, — ответила я.

— Хотела узнать… Точнее, спросить… — она мялась, как девятиклассник, впервые покупающий презервативы.

-Я вас внимательно слушаю… ободряюще улыбнулась ей.

— Вы могли бы взять меня к себе на работу? Продавщицей. Я чуть не упала. Чего угодно ожидала, но только не такого поворота событий!

— Понимаете, я перевелась на заочное — специально чтобы найти работу. Не хочу сидеть на шее у родителей.

С возрастающей симпатией я смотрела на соседку. Вот тебе и заносчивая, вот тебе и гордячка! Вот тебе и столичные понты… А мы-то были уверены, что эта девица — избалованная маменькина дочка, у которой на уме только тряпки и дискотеки! Все-таки первое впечатление о человеке часто бывает неверным… Похоже, и в отношении этой девушки мы ошибались.

— Хорошо, — кивнула я. —

Только учтите, что много платить я вам не смогу.

— Не важно. По крайней мере не буду себя чувствовать дармоедкой.

На следующий день Настя (так ее звали) с энтузиазмом взялась за работу.

— Не расстраивайся утешала я, когда у девушки что-то не получалось. — Вот увидишь: уже завтра у тебя дела пойдут значительно лучше. А через пару недель станешь настоящим асом в торговле!

— Через пару недель?! Как подумаю, сколько еще мама… начала было она, но вдруг резко оборвала фразу. — Как подумаю, сколько еще мне предстоит всего узнать! Даже страшновато становится… Прошло несколько дней, а я все никак не могла разобраться в новой работнице, понять, что к чему. С одной стороны, умненькая оказалась: с кассовым аппаратом за день научилась обращаться, цены и наименования, товаров тоже быстро запомнила. Когда в наш магазин неизвестно каким ветром занесло иностранца, то Настя так лихо с ним по-английски тараторила — любо-дорого послушать! И все-таки я была не совсем довольна новой продавщицей. Почему? Странная она какая-то… Вот, например… Мне как-то пришлось отлучиться ненадолго. Возвращаюсь и вижу: у входа в магазин люди толпятся, на дверях-табличка «Технический перерыв», а Настя сидит за прилавком и окно смотрит.

— Я же тебе объясняла, что эту табличку мы вешаем, когда в туалет нужно сбегать! А ты что делаешь? Люди же ждут!

— Ничего, подождут… У меня ноги устали, вот и решила немного передохнуть.

— Настя, у нас возле магазина, между прочим, скамеек нет. Так что имя кивнула на покупателей за окном, — тоже ждать приходится на ногах. А ты…

— Поду-у-умаешь! — скривилась Настя. — Кому нужно; постоит, а кому не очень — ушел давно… Ничего, подождут… — она сказала это так, что стало понятно: покупатели для нее не люди, а что-то вроде насекомых. А там, за дверью, между прочим, две старухи! И беременная Таня Ковальчук. Заниматься воспитательной работой мне было некогда. Я впустила народ и стала сама обслуживать, подумав: «После работы обязательно потолкую с девчонкой».

Потолковала. Объяснила, что так вести себя недопустимо и если еще хоть раз подобное повторится, выгоню. -Я все поняла. Больше — никогда, честное слово! Просто устала с непривычки… — она улыбнулась так обезоруживающе, что вся моя злость тут же улетучилась. И правда, с кем не бывает…

Но странности на этом не закончились. Как-то вышла я в подсобку, а когда вернулась, увидела, что Настя записывает что-то в кондуит. Так я называю толстую тетрадку, в которой делаю кое-какие записи. -Что пишешь? — заглянула ей через плечо. Что это за сумма 59 гривен?

-А.. это я парням в долг пиво и сигареты дала… А что?

— Как в долг? Каким парням?

— Тем, что в палатках возле озера… У них денег с собой не было, вот я и…

— Кто тебе позволил это делать? — возмутилась я.

— Но вы тоже в долг давали! Я видела! Рыжей вчера-молоко, хлеб и еще какую-то фигню… И еще толстой тетке — аж на триста пятьдесят гривен!

— Полную женщину зовут

Ирина Николаевна, у ее дочери день рождения был, шестнадцать лет исполнилось, а зарплату, как назло, задержали. А у Ольги — четверо детей и муж алкоголик… Обеих я, к твоему сведению, еще с пеленок знаю! Ирина вернет долг обязательно. Ольга, может, и не вернет, но я от ее долга в тридцать гривен не обеднею…

-А от этого в пятьдесят девять, можно подумать, обеднеете! — фыркнула девушка. — И от этого не обеднею. Потому что если туристы деньги не отдадут, я вычту из твоей зарплаты, — ответила жестко. В ту ночь долго не могла уснуть: все думала о Насте. Что именно думала? Что она, в сущности, славная девушка — неглупая, старательная… Опять же, на работу устроилась, чтобы из родителей деньги не тянуть. А то, что перекосы случаются, так это, скорее всего, издержки воспитания. Ничего, вот поработает со мной еще месяц, два, полгода… Не поработала. Ни полгода, ни месяц, ни даже еще одну неделю. Потому что на следующий день в самый разгар рабочего дня к магазину подъехала иномарка, из которой выпорхнула Настина мама. Она вошла в магазин и, даже не поздоровавшись со мной, обронила, обращаясь к дочери: «Мы с папой решили, что с тебя довольно этой экзекуции…» Настя радостно завизжала и, содрав с себя форменный халатик, бросилась к матери.

— Ты куда? — крикнула я. -Домой…

— А как же…

Но ей уже было не до меня.

— Мамуля, а папа больше не сердится, что я съездила в Ялту, не предупредив вас? И опять мне будет давать деньги? И вернет мне ключи от машины? Ты даже не представляешь, чего мне пришлось натерпеться здесь за эти две недели… — Я согласна, доченька. Наказание было чересчур суровым. Не знаю, какая вожжа твоему отцу под хвост попала… Они вышли из магазина, сели в машину и уехали. А я долго смотрела им вслед. Да, верно в народе говорят: от осинки не родятся апельсинки…