Игорь Сорин

У него было много планов, любимая девушка, новая музыкальная жизнь… «Игорь часто приходит ко мне в снах, мы разговариваем», — начинает свой рассказ Светлана Александровна. Говорить о сыне в прошедшем времени она до сих пор не может. «Как-то привиделось, что он прилег рядом, положил голову на подушку. Я спросила: «Где ты сейчас, сынок?» — «Мне дали новую работу». — «Так ты жив?» — «Конечно, жив».

 

«Игорь подбежал к окну и прыгнул»

— Игорь рос артистическим мальчиком, — продолжает Ирина Александровна. — Когда ему было 10 лет, мы увидели объявление: на Одесской киностудии искали актера на роль Тома Сойера. Мы с мужем послали фотографию Игоря, и сына пригласили на пробы. После проб с участием Игоря и Маши Мироновой помощник режиссера собрал нас в кабинете на втором этаже и объявил, что Тома будет играть… Федя Стуков. А Игорю так хотелось сниматься в кино! Он подбежал к открытому окну и прыгнул вниз. Слава богу, даже не ушибся… И его взяли сыграть друга Тома, Джо Гарпера. На съемках Игорек вел себя раскованно, общался на равных со Станиславом Говорухиным и Роланом Быковым. Петь сын полюбил, когда учился в техникуме. Ему пришлось уйти из школы, потому что успеваемость хромала. Я выбрала для Игорька радиомеханический техникум. Конечно, это было не его. Но там был ансамбль, который организовали ребята. Игорь так полюбил петь, что, окончив техникум, поступил в Музыкальное училище имени Гнесиных. Отучился два с половиной года, а потом прошел конкурс на участие в мюзикле «Метро» и отправился репетировать в Варшаву. Ездил с этой постановкой в Нью-Йорк на Бродвей. Игорю предлагали остаться в Америке, но он решил вернуться в Варшаву. Приехав домой, со смехом рассказывал, как гадалка на улице сказала ему: «Не возвращайся на родину — погибнешь!» Но разве можно было тогда поверить? Дома Игорь восстановился в Гнесинке. Вместе со своей тогдашней девушкой Валей поселился в квартире моей мамы. Но с какого-то момента они начали ссориться и в итоге расстались. У Игорька появилась другая девушка, Саша. Они любили друг друга до конца.

 

«Он говорил, что задыхается в группе»

После Гнесинки Игорь устроился в театр «Ученая обезьяна», — продолжаем мы разговор со Светланой Александровной. — Но ему хотелось серьезно заниматься вокалом, и вместе с другом Антоном Деровым они перепели несколько популярных блюзовых вещей. Принесли их Ларисе Долиной. Она послушала, сказала: «Это неформат, не пройдет на эстраде». И в этот момент, в 1994 году, в Москву приехал Андрей Григорьев-Апполонов, который заочно учился в ГИТИСе. Он был знаком с продюсером Игорем Матвиенко, а тот как раз собирал группу «Иванушки International. Андрей предложил Игорю попробоваться…

Когда сын начал петь в группе, он был так вдохновлен! Первый год работал с радостью, писал песни, становившиеся хитами: «Подсолнух», «Где-то», «Я ее ищу»… А потом устал. Он хотел творчества, а получались постоянные гастроли. Игорь жаловался: «Мама, мой голос никому не нужен, я не могу шептать в микрофон!» У него началось нервное истощение. Популярность его тяготила. Игорь говорил, что задыхается в группе, на каждый концерт идет как на каторгу. Наконец зажегся идеей выпустить сольный альбом.

После ухода из «Иванушек» в 1998 году Игорь расслабился, но потом… загрустил. Те, кто собирался помочь, пропали, забыли. Игорь закрывался в своей квартире и лежал в темноте. Я тогда очень за него боялась. Пару раз он ездил выступать в круизах. В одной такой поездке познакомился с продюсером Михаилом Масловым: тот захотел вложить деньги в альбом Игоря. Сын вернулся вдохновленный. Начал работать в студии, дневал там и ночевал. А потом произошло то, чего по сей день никто не может разгадать. И я тоже не нахожу ответа.

 

«Я поняла: сын прощается с нами»

— Музыканты путано мне рассказывали, — с волнением говорит Светлана Александровна. — В разгар репетиции Игорь предложил: «Давайте отдохнем, перекурим!» Студия располагалась на шестом этаже обычной московской 12-этажки по улице Вересаева. В тот день было душно. Ребята слышали, как Игорь в кухне щелкнул зажигалкой, а потом открыл дверь на балкон. Минут через пять звукорежиссер вышел за ним и не обнаружил Игоря. Посмотрел вниз… Ребята бросились на улицу. Сын лежал на газоне. Он был в сознании, через силу улыбался: «Все хорошо, не волнуйтесь». Они вызвали «скорую», а потом подъехала милиция. В больнице в крови сына не было обнаружено ни алкоголя, ни наркотиков. Положение было сложное, перебиты шейные позвонки. Врачи сказали: «Если выживет, то, скорее всего, останется парализованным».

Помню, как зашла в палату. Увидела сына: ни синяков, ни ушибов, лицо чистое. Игорек улыбнулся: «Мама, поцелуй меня!» А потом позвал Сашу, которая в коридоре ожидала. И я поняла: сын прощается с нами. Операция длилась шесть часов. После нее я видела сына только спящим… Игорек ушел через три дня.

Мы с мужем не понимали, как дальше жить… А через год после смерти Игоря Володя ушел от меня. У него появилась идея родить еще одного ребенка. Я предложила усыновить какого-нибудь несчастного малыша. Но ему хотелось нянчить только родного ребенка. Владимир женился на одной из поклонниц Игоря. Сейчас в его новой семье растут два мальчика. После гибели сына я ходила на кладбище каждый день — подолгу разговаривала с Игорем. Ведь для матери дети не умирают. Однажды недалеко от могилы повстречала одну бабушку. Она сказала: «Не держи ты душу сына здесь, он так намаялся, отпусти! У него есть свои задачи, а ты здесь делай все, чтобы ему не было там больно за тебя!» И я поняла: надо жить дальше так, чтобы сын мог гордиться мной. Осознание этого, возможно, помогло мне выжить. Стараюсь чаще улыбаться, занялась спортом. Встретила Анатолия, который полюбил меня, сейчас мы живем вместе. С друзьями сына мы выпускаем сборники стихов Игоря, книги воспоминаний, устраиваем вечера его памяти. Только до сих пор меня мучит вопрос: что же на самом деле произошло в тот день на улице Вересаева?

Комментарии запрещены.