Ты нанес мне слишком много ран

Иногда после работы, чувствуя себя особенно паршиво, я наливаю бокал красного вина, выключаю на кухне свет и сажусь у окна, воткнув в уши наушники. В них — та самая песня. Пустая детская площадка, освещенная косым светом фонаря и заключенная в рамку моего окна, бледнеет и растворяется, музыка становится громче, воздух -холоднее. Закрываю глаза и снова оказываюсь там… На улице октябрьский вечер, и я спешу домой. В ушах — наушники с любимой песней. Навстречу по безлюдной улице идет человек, и какое-то время я не обращаю на него внимания — пока не понимаю, что идет он не просто навстречу, а буквально на меня. Страх, на мгновение сковывающий тело… Я разворачиваюсь на 180 градусов и бегу, но разве убежишь на каблуках? Цепкая рука хватает меня сзади. Падаю, ударяясь головой об асфальт, пытаюсь закричать, но в горле пересохло, и тут же грязная рука закрывает мне рот. Человек наклоняется надо мной, я чувствую вонь перегара, вижу глаза-щелочки под низко надвинутой шапкой и тут же слышу: — Эй! Что тут происходит?

Нападавший слегка ослабляет хватку, я поворачиваю голову и вижу парня, бегущего к нам через дорогу. Перед глазами  темнеет, но перед тем как потерять сознание, я понимаю:  все будет хорошо…

Вот так мы познакомились с Русланом. Правда, друзья   предпочитали звать его Седым — сокращение от фамилии Седовских. Он спас меня в тот вечер — спугнул грабителя, вызвал «скорую» и всю неделю, пока я лежала в больнице, приходил каждый день. Рассказывал анекдоты, был заботлив. И к чувству благодарности, которое я испытывала к нему, добавилась симпатия. Мы стали встречаться. Теперь Седой всегда ждал меня после работы, и я не боялась, что кто-то нападет на меня в темном переулке. Правда, все равно носила в сумочке парикмахерские ножницы — на всякий случай… Узнавая Седого все ближе, я начинала понимать, что он живет в абсолютно далеком от меня мире. Нигде не работая и проводя большую часть времени в компании друзей, парень любил выпить, и именно алкоголь стал причиной нашей первой ссоры.

— На что ты пьешь, если не работаешь? — как-то не выдержала я, в очередной раз заметив, что любимый нетрезв.

— У меня есть друзья, — пожав плечами, ответил Седой.

Я подумала, раз у друзей есть деньги кого-то угощать, значит, есть хорошая работа, а если есть работа, то есть шанс, что они помогут устроиться и моему парню. Может быть, ему просто неудобно обращаться к ним за помощью?

— Познакомь меня с твоими приятелями, — попросила. Какой наивной я была… Друзья Седого оказались из разряда людей, завидев которых, всегда стараешься перейти на другую сторону улицы. Именно таких товарищей представляют себе сердобольные мамаши, когда на родительском собрании им говорят: «Ваш сын связался с плохой компанией».

— Народ, знакомьтесь, это Наташа, — представил меня Седой пяти парням и одной девушке, оккупировавшим столик в дешевой забегаловке.

— Рита, — обнажила прокуренные зубы девушка.

— Наташа… Пять рублей — и ваша, — хмыкнул один из ребят, протянув мне руку. -Я Виктор, а для своих Шнур.

— Не обращай на него внимания, — посоветовал кто-то сзади, и я увидела парня, несущего кружки с пивом.

Он был чересчур тощ, а на длинные грязные пряди волос, обрамлявшие его лицо, мне как парикмахеру было страшно смотреть.

— Я Фрост, — он пристроил пиво на стол и галантно поцеловал мне руку.

Меня вдруг обдало холодом, и, обернувшись, я увидела Седого, внимательно, без улыбки смотревшего на меня… По дороге домой он устроил мне сцену ревности и обозвал шлюхой. «Это конец, — решила я. — Никому не позволю себя оскорблять!» Но на следующий день Седой пришел с цветами, пообещал бросить пить, сказал, что не может жить без меня… И я, глупая, поверила и простила его… Вскоре ко мне на работу явился Фрост. Даже не подумал заплатить за стрижку, зато посоветовал присматривать за Седым, иначе Ритка его уведет… И действительно, вечером в баре я увидела Седого, обнимавшего Риту вовсе не по-дружески, и тут же в слезах выбежала на улицу. Руслан побежал за мной. Схватив за руку, развернул к себе:

— Что, обидно, стерва? — процедил сквозь зубы, и только тут я со страхом заметила, что он жутко пьян. — Сама во всем виновата! Нечего с моими друзьями спать!

Он словно выплевывал эту мерзость мне в лицо. Слезы текли по моим щекам, но боль вдруг стала уступать место страху: в глазах человека, еще недавно шептавшего мне слова любви, слышалась неприкрытая злоба.

— Отпусти меня, — всхлипнула я, пытаясь освободиться.

— Не смей реветь, сука! Сама виновата! Я знаю, ты с ним трахаешься! — взвизгнул Седой и замахнулся на меня, но потерял равновесие и только выбил из рук сумочку. На заплеванный тротуар посыпалось все ее содержимое, в свете фонаря блеснули парикмахерские ножницы…

— Отпусти меня! Знать тебя больше не хочу, грязный ублюдок! — заорала я и снова попыталась вырваться, но это еще больше разозлило его, и он выкрутил мне руку так, что я согнулась от боли. Потом одним рывком схватила ножницы и, вывернувшись, всадила их в сжимавшую меня руку. Темная кровь тотчас побежала из раны. Седой ошарашенно посмотрел на торчащие ножницы и осел на землю. А кровь все текла и текла, окрашивая грязный серый снег на тротуаре в пурпурно-красный цвет… Песня обрывается, и я открываю глаза. Я снова дома, в своей квартирке. Передо мной -окно с привычным пейзажем и уже почти пустой бокал. Я помню то, что случилось три года назад, словно это было вчера. Как пробила ножницами Седому вену, а выбежавшие из бара люди вызвали милицию и «скорую». Был суд, однако, учитывая все обстоятельства и то, что я действовала в целях самообороны, мне присудили лишь небольшой штраф. С того времени я не видела Седого…

Комментарии запрещены.