WOMEN'S PLANS - журнал для женщин

Как жить-то теперь будем? — мама растерянно смотрела на ценники в овощной палатке. — Мамуль, давай вместо бананов купим яблок. И организму привычнее, чем заморские » плоды, и дешевле будет. Хотя… что-то я сомневаюсь… Цена на яблоки, оказывается, такая же, как на бананы. Что это за яблоки у вас такие золотые?

— Почему золотые? Польские! — обиженно ответила продавщица, словно я ее лично оскорбила.

— А можно не польские, а наши и подешевле? Раза в два?

— В два — нет, а на пару гривен меньше — пожалуйста. Вот наши, Симиренко. Правда, маленькие и очень кислые, но вкусные. Брать будете?

Я повертела в руках зеленые яблочки — тугие и маленькие. Такие хороши для компота, консервации, но есть их — одно мучение, зубы потерять можно запросто. А маме нужны витамины. Куда деваться? — Ладно, взвесьте килограмм. Понуро склонив голову, я бродила между рядами рынка, и с каждым увиденным ценником мое настроение катилось все ниже и ниже. Это ж кем нужно работать, чтобы питаться фруктами, мясом, домашним творогом! Да еще каждый день, как врач сказал! Я уже молчу про гранаты, икру и печень, которые просто необходимы для гемоглобина. Особенно сейчас… Мамочка заболела внезапно. Бегала, бегала, никогда не жаловалась. Так, иногда упомянет: «Ох, что-то сердце прихватило». Приляжет на десять минут — и снова в бегах и заботах. Я и значения не придавала ее хворям. Как-то так сложилось, что мама всегда была опорой и защитницей. А больше некому, отца ведь у меня не было… Приходилось ей быть и доброй мамочкой, и добытчиком папой — в одном лице. Я долго не понимала, какие усилия она прикладывала, настолько легко у нее получалось все совмещать. Где-то в возрасте тринадцати лет я стала невыносимой. Сама отлично помню свое поведение и ужасаюсь. Иногда безумно хотелось вернуть время назад и все исправить. Обнять маму, попросить прощения, даже чувствуя свою стопроцентную правоту, и не заострять конфликты… Но, к сожалению, это невозможно. Память подбрасывала самые «стыдные» моменты прошлого. Например, как мамуля в кои-то веки собралась на свидание, а я в этот день шла на день рождения к подружке. К подружке, конечно, было сказано для отвода глаз. На самом деле душа стремилась к Валерке, который также был среди приглашенных. Моя первая любовь, предмет грез и ночных вздохов со слезами. Я готовилась, как на собственную свадьбу, и тут на тебе — капнула лаком для ногтей на праздничный наряд! Катастрофа!!! Во время истерики и диких завываний заметила, что на маме вполне приличная блузочка (она уже собиралась уходить). Я вцепилась в нее мертвой хваткой и, обливаясь горючими слезами, буквально стянула ее! Видно было, что мама собирается сопротивляться, но я нагло клянчила, канючила и в итоге брякнула:

— Господи, ну зачем она тебе?! Ты ведь уже старая, а я молодая! Какие свидания в твоем возрасте?!

Мама побледнела, сняла блузку и кинула ее мне на колени. После чего смыла в ванной косметику и ушла к себе в комнату. Я только плечами пожала, не понимая, на что она обиделась. Ведь мне казалось, я всего лишь сказала ей правду… Как мне за это стыдно сейчас. Ведь мамульке тогда всего тридцать семь лет было. Подозреваю, что личная жизнь у нее не сложилась тоже из-за меня.

— Ты никогда не приведешь сюда чужого мужика! Иначе уйду из дому! — орала я все в том же подростковом возрасте. — Не позволю!

Мужчину она так и не привела. Я вот думала иногда, что если бы все же привела, то ничего бы со мной не случилось, никуда бы я не ушла. Так, побрызгала бы слюной немного, поизводила бы придирками и истериками, но при хорошей оплеухе и этого бы не было. Жаль, что мама была так добра… Теперь пришел мой черед платить по счетам. Я обязана вернуть ей долг, чего бы мне это ни стоило!

— Мам, не волнуйся, все у нас будет, вот увидишь… — говорила я, пытаясь выдавить улыбку. — Очень скоро! Проснешься утром, а я тебе подсушенный в тостере багет с настоящим сливочным маслом и красной икоркой, — убалтывала ее, быстро минуя мясные ряды, не поддаваясь желанию купить килограммчик. — Ну что, овощные котлетки? — предложила, взамен покупая привядшие кабачки. — А моркови нам соседка тетя Дуся дала, и картошка еще осталась… Так что не пропадем! — тараторила бодро.

Так мы и жили — две одинокие женщины. Мамина пенсия да моя зарплата младшей медсестры — вот и весь наш доход. Медикаменты маме куплю — и все, на остальное хватало со скрипом.

Я, конечно, крутилась: то укольчики по соседям бегала ставить, то капельницу кому, но все равно не хватало. На жизнь даже не хватало, не то что на операцию для мамы. Приходилось лекарствами ее поддерживать, а они ох какие недешевые…

— Чего загрустила, Ася? — спросила коллега. — Не от любви ли сохнешь?

— Какая там любовь, Кира? — отмахнулась я. — Думаю, как протянуть до конца месяца.

— Сложно,  да? — с сочувствием спросила она. Я   кивнула,   не стесняясь своей бедности. Кира понятливая, хоть и свиристелка еще та! А почему бы и нет? Родители содержали, молодой человек баловал, а работала так — чтобы дома не сидеть. Ей нравилось, что она вроде как людям помогала. Кстати, неплохой медсестрой считалась. Пациенты ее любили.

— Кирюша, привет! — на мою собеседницу внезапно обрушилось сверху облако терпких духов и кудряшек.

Я вздрогнула от неожиданности и пролила чай на халат. Поморщилась. Придется теперь отстирывать пятна. Кира тоже испугалась, но, узнав в непрошеной гостье подругу, воскликнула:

— Наташка! Господи! Откуда?! Ты ведь в Дубай с мужем уехала жить! Боже, какая красавица! Очуметь!

Я хлопала глазами, разглядывая великолепную Наташу. В моем окружении таких модельно-журнальных красоток не встречалось. Кира была милашка, но не настолько.

— Да вот решила родителей навестить, а папа в больнице. Пришла проведать и вспомнила, что ты где-то здесь должна работать. И нашла! Думала, подруга зашивается, утки подносит без перерыва, а она чаи гоняет с тортиками!

— Ой, ладно тебе! Не завидуй! А тортик вкусный. Будешь?

— Давай, — кивнула Наташа. — Ммм, — замычала довольно, откусив кусочек. — Откуда такая вкуснотень?

— Аська испекла. Она у нас кондитер от бога. Ручки золотые!

— Надо же. никогда бы не подумала. С такими ногами и талией медсестрой работать и торты печь?

— А что еще делать? — удивилась я.

— Как что?! Деньги зарабатывать! — искренне изумилась она.

— Я и зарабатываю…

— Медсестрой?! Не смешите мои тапки! Пусть Кирка дурью мается, она себя видит матерью Терезой, но ей позволено, она нужды не испытывает. А ты, вижу по отсутствию маникюра и бижутерии в ушах, не шибко богата.

— Угадала, — я ничуть не смутилась. Наташа умела говорить, не обижая.

— Деньги нужны? Только честно.

— Очень. Мама… болеет, — горло непроизвольно сдавил спазм.

— Ради мамы можно и повертеться, — серьезно сказала она.

— Я знаю, но ума не приложу, где и кем повертеться. Не в интимные же услуги податься… — вздохнула я.

— Нет, я такого не предлагаю, но… Как ты смотришь на стриптиз?

— А это разве не одно и то же?

— Вот ты темная! — засмеялась она. — Стриптиз стриптизу рознь. Смотря куда попадешь. В общем, соглашайся, я тебя пристрою на свое бывшее место работы. По знакомству.

— Ты… ты… и стриптиз? — мои глаза чуть не выкатились из орбит.

— Да, а что? И мужа своего там нашла! У нас ведь не бордель, а уважаемое заведение, элитное даже. Исключительно танцы, но все строго.

— Я согласна, — не думая, сказала я. Так и привела меня судьба в яркий мир откровенных танцев, похотливых взглядов мужчин и… больших денег.

Для меня очень больших. По сравнению с тем, что я получала в больнице, зарплата элитной танцовщицы дала мне многое. Прежде всего — достойное лечение мамы. Операцию я оплатила, и реабилитацию тоже (а это так же важно, как и сама операция). Были теперь у нас и хорошие продукты, и одежда, и ремонт сделали. Мама ездила в санаторий отдыхать. Жизнь наладилась. Три года в этой профессии изменили меня. Я стала жестче, решительнее. Исчезли комплексы и рефлексии. Я почувствовала свою силу и стала увереннее. Мама видела перемены, но… не догадывалась об их причинах. Да, я не сказала ей о стриптизе. Приходилось всячески выкручиваться, объясняя появление денег. По моей версии, я работала все той же медсестрой, но в частной клинике. У меня, по легенде, был прекрасный начальник, выдававший сотрудникам кредиты по первому требованию. Мамочка часто крестилась и тихонько шептала молитвы в благодарность за «везение». Деньги не пахнут! Я часто повторяла эту фразу как мантру и смогла убедить себя, что так оно и есть. Кошки иногда скребли на душе, но я быстренько приглушила свои терзания. А потом познакомилась с Николаем… Куда делись мои убеждения и непоколебимая уверенность в правильности жизненного выбора? Ау! Где вы? Исчезли. Зато на первый план вылез стыд. Таких девушек «не берут в космонавты», то есть замуж.

Мне очень хотелось за него замуж. Прямо очень-очень! С того момента, как только увидела на автобусной остановке. Ранним утром… Я возвращалась с работы домой. Обычно нас развозил водитель, но в тот день мне захотелось пройтись. Уже было довольно светло, но людей на улицах еще мало. Тишина… Я наслаждалась покоем после шумной ночи. Мышцы болели, хоть и задубели давно, и привыкли, но иногда так накрутишься на пилоне, что все тело в синяках и ноет.

— Вы — как видение, — услышала я. Оглянулась. Парень сидел на остановке и смотрел на меня с милой улыбкой. Вокруг — никого, но я забыла, что такое страх перед мужчинами.

— У вас, наверное, сейчас все как видение, — сострила я, намекая на алкогольное похмелье и бессонную ночь.

— Плохо вы о людях думаете, — казалось, он ничуть не обиделся. — Я работал, а не предавался излишествам.

— И кем, если не секрет?

— Не секрет. Охранник я. В ночном клубе. Вот такая профессия.

«А мы во многом похожи, — подумала я. — Даже места работы в чем-то пересекаются». Но вслух сказала:

— Что ж так — охранник? Вы вроде с интеллектом в глазах.

— Не вроде, а определенно. Только платили мне мало, а деньги нужны… А вы кем трудитесь, не поделитесь? «Ага, разбежалась! Так я и признаюсь», — промелькнула мысль.

— Медсестрой. С дежурства иду.

— А-а-а… — протянул он недоверчиво, но уточнять не стал. — Значит, халатик белый, шапочка, уколы, клизмы…

— Клизмы — нет, капельницы — да, и в остальном точное попадание.

— Я же говорю — видение. В белом — как ангел. Еще и людям помогает…

И я обрадовалась, что солгала парню. Уж очень мне хотелось остаться для него ангелом, феей. Не знаю почему, но мнение Николая мне было важно уже тогда, в нашу первую встречу. Он взял мой номер телефона. Я ждала звонка, но не надеялась сильно. Очень он понравился, а мне никогда не везло там, где я хотела «очень». Но это оказался не тот случай. Коля позвонил на следующий же день.

— Я хотел бы тебя увидеть, прекрасное видение. Вот, каламбурю от смущения, — голос в трубке и правда как-то сел и захрип на миг.

— Я бы тоже… не прочь.

Мы встретились снова утром. Наши графики позволяли только утренние свидания. Утро было туманное и немного сказочное, потому что я точно знала: там, в конце молочной улицы, меня будет ждать мой принц…

— Ася! — прозвучал в дымке его голос.

— Коля! — эхом ответила я.

Когда я наконец дошла сквозь клубящийся туман, у меня было одно желание — прикоснуться к нему. Хотелось удостовериться, что он реальный, а не мираж, как сам туман. Коля, видимо, тоже этого хотел, потому что сразу прижал меня к себе, как только я подошла к нему.

— Я нашел тебя, — шепнул он.

— Это счастье…

Мы встречались каждое утро. Выходные у нас были не как у всех нормальных людей — суббота, воскресенье, а когда смены позволяли. Иногда они совпадали, и тогда мы день и ночь не расставались. Ни на минуту.

Одно обстоятельство мешало моему безграничному счастью: я лгала теперь не только маме, но и любимому. Разве скажешь мужчине, что его женщина раздевается для других за деньги? Скрывала и мучилась…

— Слушай, Игорек, — как-то обратилась я к нашему бодигарду, а попросту телохранителю. — Я слышала, у тебя папа хирург. Не найдется там у него работенка для меня?

— Для тебя? — изумился он и пожал своими могучими плечами.

— Да не катай ты тут передо мной мускулами, — ухмыльнулась я. — Ты ж знаешь, что я бывшая медсестра, чего тогда удивляешься.

— Знаю, но ведь ты — Великолепная Мерлин! Чего тебе не хватает?

— Совести, Игореш… Хотя нет, ее у меня в избытке, потому и ем себя поедом. Влюбилась я, понимаешь! А как ему сказать, что нежная и робкая Ася — это страстная Мерлин? Ты бы женился на девушке, которая полирует пилон и светит своим телом на сцене?

— Не знаю. Если бы любил, то…

— Ой, не жужжи, Игорек! Это все затерто, пошло и банально. Так говорят те, кто не испытывал подобное на своей шкуре. Ты покопайся в себе, подумай. Разве смог бы? Ну?

— Нет, — честно признался он. — Ты права, Ася. Я помогу тебе с работой! — вдруг воскликнул Игорь.

— Спасибо, друг, — улыбнулась я. Через месяц прощалась с коллективом. Столько лет проработать бок о бок, привыкли друг к другу. А истории какие нас связывали — романы можно писать! Я была искренне благодарна работе и всем, кого узнала на этом этапе жизни, но впереди ожидало будущее, где такой работе не было места. Отец Игоря не выделял меня, хотя относился с терпением. Я потеряла навыки, но очень быстро набила руку и влилась в новый коллектив. Никто не догадывался, где я работала раньше, а папа Игорька молчал как партизан.

У меня словно груз с души свалился — теперь не нужно врать и выкручиваться. Если я говорила, что у меня дежурство в больнице, то это было дежурство в больнице, а не танцы вокруг шеста. Я обрела гармонию и наслаждалась нашим счастьем. Но однажды чуть было не потеряла все…

Мы гуляли с Колей по набережной, как вдруг остановилась машина:

— Эй, Мерлин! Ты чего, больше не танцуешь? Куда слиняла?

Я вздрогнула и покрылась холодным потом, но ответила спокойно:

— Вы меня с кем-то путаете.

— Ага, заливай! — усмехнулся он. Когда машина наконец уехала, я решительно посмотрела в глаза любимого и выложила всю «голую» правду о себе. Потом опустила голову и ждала, что он уйдет или начнет обвинять…

— Эй! — позвал Коля и дунул мне на волосы. — Посмотри на меня. Я догадывался, но ведь это неважно.

— И давно в прошлом! — сказала я.

— Тем более! Зачем думать о прошлом, когда у нас впереди такое прекрасное будущее? — он обнял меня крепко-крепко, и я всхлипнула от счастья…